Торн - Страница 9

Но кто я такая, чтобы спорить, когда человек хочет передать мне миллион долларов и право пользоваться его влиятельным именем всю оставшуюся жизнь? Я имею в виду, черт возьми, это беспроигрышный вариант для меня. Я выхожу замуж за горячего парня на шесть месяцев и буду пристроена на всю жизнь. Ну, по крайней мере, на несколько лет.

Я не могла найти веской причины для отказа. Если он может сохранить дом тетушек и дать мне денег, которые мне нужны, чтобы сделать так, что им не будет грозить одинокая старость, что ж, это стоит шести месяцев моей жизни. Но где-то в глубине души, словно заноза, сидело осознание того, что он не пригласил меня на свидание и, по сути, не был заинтересован во мне как в романтическом партнере. Он хотел, чтобы я сыграла роль, а после собирался отбросить в сторону за ненадобностью. И хотя я его не знала, и он был не в моей лиге, все же мысль об этом причиняла боль.

Смогу ли я справиться и остаться эмоционально устойчивой? Смогу ли провести шесть месяцев, притворяясь кем-то, кем не являюсь, и не потерять себя?

Не уверена, что мне это по силам. Тем не менее, я постоянно возвращалась к мысли, что это уладит все проблемы тетушек, и мне не удавалось переключиться на другое. Я не могла отвернуться от единственного решения всех моих проблем.

Отложив компьютер в сторону, я свернулась калачиком и обложилась подушками. Это безумие. Но как я могла отправить тетушек в центр для проживания с уходом, когда у меня есть возможность сохранить их дом? После всего, что они для меня сделали, заботясь обо мне с детства, меньшее, чем я могла им отплатить, это пожертвовать ради них шестью месяцами своей жизни.

Я это сделаю. Но сначала он должен выполнить свою часть сделки.

Глава 4

– Что это означает?

Майлз заглянул мне через плечо, чтобы рассмотреть документы, которые я разложила перед собой на столе в зале для заседаний. От него пахнет древесиной и специями, и каждый раз, когда он двигался, меня обволакивал аромат его парфюма. Он заговорил, так близко склонившись надо мной, что я могла чувствовать его дыхание на своей шее:

– Это лишь означает, что ты согласна жить в моем доме в период замужества.

– Но почему так и не написать?

– Адвокаты не могут писать все прямо. Они должны оформлять все сложным языком, чтобы нам приходилось идти к ним за разъяснениями.

– Тогда откуда ты знаешь, что это означает?

– Я ходил в юридическую школу.

Я посмотрела ему в след, когда он пересекал комнату, направляясь к своему столу. Был поздний вечер, и большинство его сотрудников уже ушли еще до моего приезда. Подозреваю, что именно поэтому он и попросил подъехать после моей смены в Старбакс. На нем, как и всегда, были надеты старая футболка и джинсы с брызгами грязи на штанинах, хотя дождя не было уже пару недель. Он достал из стола бутылку содовой и сделал большой глоток, после чего вздохнул и отставил ее в сторону.

– Ты юрист?

– Нет. Я ходил в юридическую школу. Есть разница.

– А почему не окончил?

Он взглянул на меня с натянутым выражением лица.

– Я не говорил, что не окончил.

– Но если бы окончил…

– Я просто не сдал выпускной экзамен.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Потому что этого хотел мой отец, а я всегда очень стараюсь не делать того, чего он от меня хочет.

Я вновь повернулась к лежащим передо мной юридическим документам, сдерживая себя от вопроса: «зачем ему это нужно?». Было очевидно, что он не любит говорить об этом, но это казалось ответом на некоторый ряд вопросов. Например, почему он уехал так далеко от дома?

Я пробегаю по тексту пальцем, стараясь найти место, где остановилась. Он снова подошел поближе – и снова этот аромат – и устроился в соседнем кресле.

– Все очень просто, – сказал он с оттенком скуки в голосе. – Там в основном говорится, что ты согласна выйти за меня замуж и действовать, как законная супруга до тех пор, пока мне это необходимо. После чего я обязан заплатить тебе миллион долларов, если ты не будешь оспаривать развод или брачный договор.

– У меня есть возможность противиться разводу?

Он пожал плечами.

– У каждого есть такая возможность. Но я бы не советовал ему противиться. Адвокаты моего отца так затянут процесс, что ты ничего не получишь.

Я убрала с лица прядь волос и вернулась к договору. Сказать по правде, я не видела в нем смысла, но все же заставила себя прочесть его от корки до корки, чтобы знать, во что ввязываюсь.

После нескольких минут тишины Майлз тяжело вздохнул и произнес, начиная собирать бумаги со стола:

– Слушай, нет причины читать все целиком. Если ты соглашаешься стать моей женой, я тебе заплачу. Вот и все, о чем там сказано.

– Зачем?

Он перестает собирать документы и минуту медлит.

– Почему это так важно для тебя?

– Потому что я хочу знать во что влезаю. Очевидно, у тебя есть причина так поступать и если она мне будет известна, то, возможно, я смогу не наделать ненароком ошибок, которые ухудшат ситуацию.

– Об этом не беспокойся. Хуже уже быть не может.

Он снова встал, пересек комнату в два быстрых шага и, схватив со своего стола ручку, вернулся, протягивая мне один листок.

– Подпиши это.

Я взяла протянутую ручку, но не открыла колпачок. Некоторое время я просто смотрела на бумагу, а потом откинулась на спинку кресла.

– Что?

– Мне нужно больше знать о тебе.

Он практически зарычал, явно мной недовольный, рухнул в кресло и уставился на меня, как ему, наверное, казалось, пугающим взглядом. Однако я не отвернулась и даже на мгновение не отвела взгляд. Тети всегда говорили, что я самый упрямый человек, которого они когда-либо знали. Стоило мне чего-то захотеть, и в мире не было ничего, что могло бы меня заставить передумать или выкинуть эту мысль из головы. И Майлзу придется познакомиться с этой особенностью моей натуры.